Дилетант - Страница 37

— Кукишев! — понял Игорь. — Это его рука. Решил потрепать нам нервы.

— Ты думаешь? — отозвался Валерий Александрович.

После двух планерок по вопросам городского хозяйства, которые мэр Суворин не отменил бы даже в случае бомбардировки Шлимовска какой-нибудь случайной крылатой ракетой, вырвавшейся из-под контроля мужественных американских парней в Персидском заливе, Валерий Александрович и Шведов предавались отчаянию, лежа на огромном полированном столе в кабинете мэра. Среди аккуратно сложенных бумаг, на фоне селектора и «вертушек» виднелась початая бутылка водки «Смирнофф». Пьянствовал один Игорь, тяжело навалившись грудью на стол, Суворин отказался использовать этот «лифт настроения», потому что хотел сохранить ясность мысли.

За сутки страданий Игорь Шведов оброс щетиной, обзавелся диковатым, лихорадочным взглядом и новым сотовым телефоном.

Суворин поплатился некоторыми составляющими своего имиджа, усиленно тиражируемого подотчетными СМИ, — яркой, обаятельной улыбкой, озорным блеском глаз, приятной самоуверенностью, несгибаемым оптимизмом. Теперь он был разбитым, понурым, немолодым человеком, придавленным зловещей перспективой никогда больше не увидеть любимых дочку и внука.

Игорь плеснул себе водки, но не выпил, а стал задумчиво рассматривать стакан.

— Еще долбаный «круглый стол» в прямом эфире, — сказал он. — Вы не забыли?

— Нам как раз его сейчас и не хватает, — эхом отозвался Суворин. Он критически оглядел зятя. — Хороши мы будем, когда в таком виде появимся под прожекторами. Ника упадет в обморок, а Елесенко, как мой главный конкурент, удавится от счастья.

— А что, про подружку ничего нового не выяснили? Про Таню?

— Нет. Как я понял, она сейчас не работает, в отпуске, и уехала в Белоруссию с мужем.

— Здорово, — сказал Шведов. — И когда успела? Ведь только что обедала у нас. То они с утра до вечера не разлей вода, сидят в обнимку, бездельничают весь день, а как понадобилось хоть что-то узнать об Олесе — и вот, пожалуйста, она уже в Белоруссии. Я надеялся, что Татьяна нам поможет!

(Версия о Танином отъезде поступила от бдительной старушки из ее дома. Когда появилась милиция с вопросами о Татьяне Птичкиной, старушка компетентно заявила, что девушка вместе с мужем Алексеем и еще каким-то парнем-водителем уехала за кордон на «таком огромном „КамАЗе“». На самом деле в тот день Таня просто доехала до перекрестка, потратив пять минут дополнительного времени на бурные объятия, а потом вылезла из красной камазовской кабины, помахала ребятам, купила себе порцию утешительного мороженого и, печальная и одинокая, пешком вернулась домой.)

— А два тупоголовых кретина? Как они оказались в Олесином джипе? помотал головой из стороны в сторону, как от зубной боли, Игорь.

— Не говори так, — грустно сказал Суворин. Сейчас он был чувствителен к любой мелочи. — Тоже чьи-то дети. Если бы они могли хоть что-то нам рассказать!

— Да, дети! — зло отозвался Игорь. — А вы, Валерий Александрович, не думали о том, что эти парни могли сначала укокошить Олеську с моим ребенком, а потом отправиться кататься на джипе?

У Суворина задергалось веко. Он придавил глаз пальцем. Соседний глаз светился ужасом и негодованием.

— Укокошили! Игорь, прекрати такое говорить! Даже и думать об этом не смей! Никто никого не укокошил. Я вспомнил кое-что, и ты, пожалуйста, вспомни.

— Что?

— Рафика Мурадова с его «Триадой». Смотри-ка, я только сейчас заметил, у тебя «Триумвират», у него «Триада». Вы практически близнецы.

— Мурадов мне, Валерий Александрович, не конкурент. Знаете почему? Потому что я ваш зять.

Сфера строительства в Шлимовске развивалась буйно и капиталоемко, башенные краны, как цапли, высились над городом, обозначая собой ударные стройки. Компания «Триумвират», созданная Игорем Шведовым, функционировала в режиме наибольшего благоприятствования — именно по причине родственной связи Игоря с мэром Шлимовска. «Ну как не порадеть родному человечку!» Конкуренты Шведова, конечно, поджаривались на медленном огне черной зависти.

— Как он брызгал ядом, когда ты у него тендер увел? — напомнил Суворин.

— Да-а… — задумался Игорь. — Неужели Мурадов? Отомстил?

— Человек восточный, горячий. Он ведь обещал тебе тогда скальп на дерево повесить плюс прободную язву.

— Ах, ну точно… Но не он один мне это обещал в принципе, Валерий Александрович. Я на такие выпады и внимания не обращаю. Да, скальп хотел снять… Но чтобы жену и ребенка украсть! Нет, не может быть. Я, например, вчера своего имиджмейкера выгнал к чертовой матери, он знаете как дико вращал глазами от обиды и возмущения? Но не буду же я думать, что это его месть. Я все-таки склоняюсь к мысли, что причину надо искать в моем и вашем решении участвовать в выборах. Мы сейчас с вами понервничаем, скопытимся, да, и кто тогда выходит в финал? Елесенко и Самарский. А может, даже и Кукишев. Кто-то из них решил надавить нам на психику таким образом. Помурыжат до самых выборов, всю душу изведут, а потом отпустят Олеську и Валерку. Я так думаю! То есть я очень на это надеюсь. В нашем положении это самый лучший из худших вариантов. Вы что, так и будете сидеть с одним глазом?

— Дергается, зараза. Отпустят, да? А если мы не сдадимся? Если будем упорно оттягивать на себя голоса электората?

— Не сдадимся? Да я готов прямо сейчас во всеуслышание заявить, что снимаю свою кандидатуру и отказываюсь участвовать в предвыборной кампании, — горячо сказал Игорь. — Вам-то, конечно, пост оставить трудно, второй срок у вас практически в кармане, но если вам пришлют посылку с…