Дилетант - Страница 80

— Неужели мы будем на «вы», мой ангел? — удивилась Маша. — Брось. Куда пойдем?

Дима вообще-то никуда не планировал идти с этой провокационной девушкой. Он только хотел выяснить у нее…

— Посидим вон там, возле магазина? — Маша, миниатюрная на фоне своего спутника (а обычно — не такая уж и маленькая), увлекла Диму в сторону синих зонтов. Летний город был переполнен такими импровизированными уличными «кафе» — пластмассовые столики и стулья стояли на асфальте. — Ну и жара!

Маша удобно устроилась за столом, посмотрела направо, посмотрела налево, наткнулась, конечно, на несколько воспаленных мужских взглядов.

— Наверное, я возьму чего-нибудь холодного? — спросил разрешения Дима.

— Пива купи, беби.

В стеклянном магазинчике Дима купил три бутылки «Балтики».

— Так что вам сказал Валерий Александрович? — добрался он наконец до главной своей цели.

— Ой, чего он мне только не говорил! — булькнула пивом Маша.

— Я имею в виду — про Олесю, — пояснил Дмитрий.

— А… Ничего не сказал. Тема закрыта. Ты с ней спишь? С Олесей?

Реакция на заданный вопрос была потрясающей. Наверное, если бы Диме сказали, что он выиграл в лотерею живого крокодила, и то он воспринял бы сообщение не так близко к сердцу.

— Я?!! — вскричал Дима.

— Ну не я же. Я предельно гетеросексульна. И вообще не знакома с очаровательной малышкой, которую ищут, сбиваясь с ног, и никак не могут найти.

— И еще ребенка, — напомнил Дима.

— Что?

— Ребенка тоже не могут найти. Они вдвоем исчезли.

— А… Ну да. А я уж подумала, что ты официальный Олесин любовник. Раз так запросто сидишь в квартире у ее обеспокоенного родителя.

— Нет, — уныло опустил голову Дима.

— Но перспектива манящая, правда?

— Правда.

— Конечно, дочка мэра — это механизм с секретом. Конфета с начинкой. Вроде берешь в жены элементарную девочку, а потом на тебя сваливается такое количество земных благ.

— Зачем так меркантильно? — удивился Дима. — Когда мы были вместе и пока она не встретила своего проклятого Шведова, Валерий Александрович еще не был мэром города. Конечно, он и тогда являлся крупной шишкой, но мне-то какое дело? В материальном плане для жизни у меня есть все. Для полного счастья не хватает только Олеси.

— Она, наверное, обалденная девчонка.

— Конечно! — горячо подтвердил Дима. Его глаза сверкнули. Речь шла о предмете, волнующем его сердце последние восемь лет. Он даже оторвался от своего пива.

— Красивая?

— Очень.

— Нежная? Добрая? Мягкая?

— Да!

— А глаза у нее, случайно, не голубые? — издевалась Маша.

— Голубые.

— И умеет играть на пианино. — Да.

— И еще знает английский язык.

— Знает.

— Все понятно. Налицо катастрофическое отсутствие индивидуальности. Мало того что красивая, так еще и добрая, и голубоглазая, и образованная. Ну как такую не полюбить? Вот если б ты сказал, что Олеся носит ковбойские сапоги и шпоры-звездочки, нюхает табак, не знакома со словами «куртуазный» и «ратификация», обожает тараканьи бега и ругается матом — вот тогда бы я восхитилась твоим выбором. Но все равно я мечтаю познакомиться с девушкой, которая заставляет мужчину в тридцатиградусный зной забыть о бутылке ледяного пива.

Дима немного помолчал. Ему плевать было, что восхищает, а что не восхищает Машу. Он предпочитал Олесю в естественном ее виде.

— Значит, ты отставной любовник? — безжалостно сформулировала Маша. И тебе ничего не светит?

Дима слегка, но различимо для внешнего наблюдения поежился. Более деликатный собеседник понял бы, что вести диалог в подобном разнузданном ключе — бестактно. Но Маша была натурой цельной и последовательной: сказав гадость или совершив подлость, она не спешила извиняться и бурно раскаиваться.

— Да, отставной любовник, — кисло признался Дима. Он хотел встать и уйти, но не знал, как распрощаться с назойливой, пусть даже и очень симпатичной девицей. В отличие от Маши, ему не были свойственны наглость и хамство.

— Ну а в тот период, когда ты был в фаворе, вы с Олесей, конечно, познали всю прелесть «мэйк лав»? — продолжала допытываться красотка. Она отодвинула от себя пустую коричневую бутылку с золотисто-фиолетовой этикеткой. Покупая пиво, Дима наивно рассчитывал, что две бутылки выпьет он, мужчина, и одну — девушка (Олеся, к примеру, совсем не любила пиво). Вышло в точности наоборот.

— Почему ты зациклилась на этом вопросе? Какая разница, спал ли я когда-то с Олесей или нет?

— Интересно же! — искренне объяснила Маша.

— И немного улавливая магистральное направление твоих мыслей, могу предположить, что на ответ «да, спал» последует очередной вопрос — «как, каким образом, в каком интерьере и в какой позе». Я прав?

— А что в этом такого? Словесное видео. Тебе приятно вспомнить, мне занятно послушать. Я тоже, если хочешь, могу рассказать, как я вчера бойко оседлала одного американского жеребчика и…

— Не хочу, — перебил Дима. — У меня, в отличие от тебя, кровяное давление при слове «секс» повышается не на сто единиц, а на десять.

Наконец-то юноша решился добавить едкости в свой тон. Правильно! Именно так и надо было разговаривать с бессовестной, праздно-любопытной девчонкой.

Но Маша, конечно, на одиночный выстрел отвечала шквальным огнем.

— Однако это симптом, мой милый, — без промедления поставила она диагноз. — Рановато для твоего возраста, голубчик. Ты при слове «секс» должен вставать на дыбы и рвать в клочья изоляционное покрытие на партнерше. Так, глядишь, к тридцати годкам совсем скапустишься.